Один из основателей легендарного коллектива «Дос-Мукасан» композитор Мурат Кусаинов не давал интервью журналистам уже несколько лет. Но для нашего издания сделал исключение. Рассказал о фактах, которые никогда ни с кем не обсуждал …
— Откуда у Вас такая тяга к эстрадной музыке? Вы ведь не городской ребенок?
— Да, я не дитя асфальта, я — дитя природы. В селе Кордай, где я рос, не было музыкальной школы. Но была уникальная природа:•горы со всех сторон, родниковая вода! Мне кажется, это очень важно, когда ребенок растет близко к земле.
Мой отец Кусаин был известным домбристом региона, непрофессиональным, но играл великолепно. Он брал меня маленьким на свадьбы и торжества, и я вместе с гостями, открыв рот, слушал его.
В пять лет я взял домбру и начал играть, затем участвовал в школьной самодеятельности. А в 1965 году поступил в Казахский политехнический институт имени Ленина на факультет автоматики и телемеханики. Там-то и зародился наш ансамбль.
— Многие до сих пор спорят — профессиональный ли Вы композитор или любитель-самородок?
— Профессиональный. В 1977 году я поступил в консерваторию, моим педагогом была легендарная Газиза Жубанова. Я член Союза композиторов Казахстана. Помимо эстрадной музыки пишу симфонии, .музыку к фильмам и спектаклям. Есть у меня произведения для скрипки и фортепиано, дуэтов и трио классических инструментов, пишу и кюи.
— А за что Вам было присуждено звание ветерана войны в Афганистане?
— В 1983 году «Дос-Мукасан» выехал с концертами по Афганистану. За две недели мы дали 12 концертов, выступали в Кабуле,. Гардезе, Герате и других населенных пунктах. Молодые воины помогали нам переносить и устанавливать аппаратуру и музыкальные• инструменты.
Признаться, нас окрыляло их внимание. В знак уважения они дарили нам трофейное оружие афганских боевиков и кинжалы. В Кабуле нам пришлось сдать эти подарки в штаб советских войск, провозить через границу их было нельзя.
— У Вас часто возникали разногласия с партийными кураторами?
— Конечно, от нас требовали подстричь длинные волосы и даже поменять название группы. А в 1972 году мы давали в только что построенном Дворце Ленина концерты 1-2 мая. К нашему удивлению, был такой ажиотаж, что от пересечения Абая и Ленина до улицы 8 Марта яблоку негде было упасть. Непробиваемые стекла в парадном входе были раздавлены. Одна женщина чуть не погибла — ее в больницу отправили.
Это было ЧП республиканского масштаба! Нам запретили давать второй праздничный концерт. Мы, честно говоря, и не расстроились, все равно за концерты нам не платили.
Срочно было собрано внеочередное заседание ЦК партии. На повестке дня горячая тема – «Дос-Мукасан». (Смеется.) Чиновники требовали разогнать ансамбль — во-первых, название непривычное для уха советского гражданина, во-вторых, музыканты носят джинсы и длинные волосы.
Разрешил спор великий Кунаев. Он внимательно послушал выступающих и сказал: «Раз молодежь их любит, значит, они того стоят, не трогайте ребят!» На следующий день дворец был оцеплен тремя кордонами. Концерт состоялся.
— Приходилось ли когда-нибудь отстаивать правду и честь кулаками?
— Мне приходилось отвоевывать будущую жену Сабиру от хулиганов. После прогулок я провожал ее домой в третий микрорайон. Раньше это был спальный район, куда нас, «центровых ребят», не пускали. Как-то мы гуляли по району большой шумной компанией, громко разговаривали, пели на улице. Местным хулиганам раскрепощенное поведение чужаков не понравилось.
Вот мы прогуливаемся вдоль проспекта Абая, ребята ушли чуть вперед, а я позади. И вдруг слышу топот — за мной бегут человек пять-шесть. Тут мне в лицо удар. Благо боевое крещение в детстве я уже получил и знал, что главное — не пропустить удар.
Я мгновенно отреагировал и устоял на ногах, дал ответный удар, и главарь, который раза в два по массе тела был больше, чем я, упал. Умывшись от крови, я невольно со страхом подумал, что любимую придется провожать каждый день. Меня беспокоило, что драка завяжется на глазах у нее, и вдруг я проиграю. Она сочтет меня слабаком и перестанет уважать.
К счастью, эта история закончилась хорошо. Во время очередной встречи с хулиганами мой противник, поприветствовав меня, даже назвал другом. Он признал свое поражение.
— Вы с особой теплотой вспоминаете о Баян-ауле. Что Вас с ним связывает?
— Именно там родился наш ансамбль, в студенческих строительных отрядах. В Баян-ауле 1 августа
1967 года мы дали первый сольный концерт в местном клубе. Наутро на доске висела стенгазета, которая гласила: «Вчера выступил ансамбль «Дос-Мукасан» , и тут же расшифровка: Дос -Досым, Му — Мурат, Ка — Камит, Сан Саня. Интересно звучит, подумали мы. Но не предполагали, что это останется в истории. Думали, попоем да разойдемся. А когда приехали в Алма-Ату, объявили себя уже «Дос-Мукасаном».
— Одно из главныx турне «Дос-Мукасана» — гастроли по Северной и Южной Америке. Как это было?
— В 1976 году спускаются на воду три великолепных суперсовременных лайнера – «Казахстан», «Азербайджан» и «Эстония». Их построили на верфях Финляндии. Корабль длиной 156 метров, высотой 25 метров, не хуже «Титаника». Первыми пассажирами лайнера были американские туристы, которым нужна была сопровождающая группа из Союза. Москва распорядилась отправить в поездку «Дос-Мукасан», чтобы показать казахскую эстраду.
Побывать в Америке во времена холодной войны было заветной мечтой каждого! Меня попросили включить в программу популярные советские песни на русском языке. Это было трудным решением, ведь мы всегда пели в основном на казахском языке.
Через три месяца в Алма-Ату приехала комиссия Союзконцерта и Госконцерта. А через несколько дней и мы уехали в Москву и еще раз сдавали новую программу. Ее приняли и утвердили.
Казалось бы, все отлично. Но перед самым отъездом из Одессы нам позвонил директор Казахконцерта и сказал, что барабанщик Арсен Баянов не поедет в Америку по политическим мотивам. Программа наша оказалась под угрозой. Но ехать надо, иначе и нам бы грозила перспектива остаться невыездными. Благо на теплоходе нашелся матрос-барабанщик, который нас выручил.
Д
орога была долгой — до Америки 24 суток по воде, по Черному, Средиземному морям и Атлантическому океану. Мы много репетировали. Кстати, за это время мы успели переболеть морской болезнью после восьмибалльного шторма. По окончании путешествия нам дали грамоту «Морского волка» — мы пересекли экватор.
Во время поездки я пошел на смелый и отчаянный шаг, который мне ,мог стоить карьеры, — переделал программу. Мне показалось странным представлять Казахстан и петь советские песни. Оставил в программе лишь «Подмосковные вечера», «Калинку» и «Катюшу». Были в программе и песни на английском языке.
В общей сложности мы провели в Америке шесть месяцев, дали 180 концертов не только в США, но и по всему Карибскому бассейну — Ямайка, Венесуэла, Колумбия, Мексика, Кюрасао и Куба. Везде были аншлаги и овации. Если бы концерты были провальными, нас могли вернуть в Союз досрочно.
— В своих интервью участники «Дос-Мукасана» в основном вспоминают времена становления ансамбля. А период после распада практически не освещается. Вы остались преданы музыке?
— Конечно! В 1991 году мы объявили о временном прекращении деятельности ансамбля — были сложные времена для страны, приходилось выживать самостоятельно — кто-то пел в ресторанах, чтобы заработать на жизнь, кто-то занялся коммерцией. Я счел необходимым создать собственную студию, где трудятся мои сыновья Данияр и Бахтияр. Посчастливилось приобрести музыкальные инструменты, оставшиеся от «Дос-Мукасана», по остаточной стоимости.
— Чем занимается легендарный «Дос-Мукасан» сегодня?
— В 2000 году наш ансамбль снова собрался в первом составе по просьбе многочисленных зрителей, которые скучали. по старым добрым хитам ансамбля. 9 мая 2000 года после изнурительных репетиций в городе Жанаозень состоялся наш первый концерт первого состава ансамбля «Дос-Мукасан».
— Это правда, что Вы готовите к показу первый казахстанский мюзикл?
— Да. Под моим руководством к 15-летию независимости РК готовится первый казахстанский мюзикл под названием «Жер-уйык». Я выступаю в качестве руководителя проекта. Премьера состоится уже в октябре этого года.
Нурай Мукадес, фото Турара Кельмагамбетова
и из личного архива М. Кусаинова